А л е к с е е в к и й  н а р о д н ы й  т е а т р  -  с т у д и я  

                           В О П Р О С "


Пятница, 29.03.2024, 01:42
» Меню
» Архив записей
» Мини-чат


Дверь открывается. Входит Исмена.

Исмена (кричит). Антигона!
Антигона. А тебе-то что надо?
Исмена. Антигона, прости меня! Антигона, ты ви¬дишь, я пришла, я набралась мужества. Теперь я пойду с тобой.
Антигона. Куда ты пойдешь со мной?
Исмена (Креону). Если вы ее казните, вам придется казнить и меня!
Антигона. О нет! Не сейчас! Не тебе умирать! Мне, мне одной. Не воображай, что ты сейчас умрешь вместе со мной. Это было бы слишком легко!
Исмена. Я не хочу жить, если ты умрешь, я не хочу жить без тебя!
Антигона. Ты уже избрала жизнь, а я смерть. Не при¬ставай ко мне со своими причитаниями! Надо было ид¬ти туда сегодня ночью, ползти во тьме на четвереньках. Надо было скрести землю ногтями под самым носом у стражников и дать схватить себя, как воровку!
Исмена. Ну, так я пойду завтра!
Антигона Слышишь, Креон? И она тоже! Кто знает, не последуют ли моему примеру и другие, когда ус¬лышат мои слова? Чего ж ты ждешь? Заставь меня за¬молчать! Чего ж ты ждешь? Зови своих стражников! Ну, Креон, наберись мужества, тебе надо пережить всего одну скверную минуту. Ну же, кухарь, ведь это необ¬ходимо!
Креон (вдруг кричит). Стража!

Тотчас появляются стражники.

Уведите ее!
Антигона (восклицает с облегчением). Наконец-то, Креон!

Стражники набрасываются на нее и уводят.

Исмена (с крикам бежит вслед за ней). Антигона! Антигона! (Выбегает.)

Креон остается один. Появляется Хор, приближается к нему.

Хор. Ты безумец, Креон! Что ты наделал!
Креон (глядя куда-то вдаль прямо перед собой). Ей суждено было умереть.
Хор. Не дай умереть Антигоне, Креон! Для всех нас это будет кровоточащей раной на долгие века.
Креон. Она сама хотела умереть! Мы все были бес¬сильны заставить ее жить. Теперь я это понимаю. Ан¬тигона была создана, чтобы умереть. Быть может, она сама не сознавала этого, но Полиник для нее был только предлогом. Когда ей пришлось отказаться от этого предлога, она тотчас же ухватилась за другое. Самым главным для нее было сказать «нет» и уме¬реть.
Хор. Она еще ребенок, Креон.
Креон. Но что я могу для нее сделать? Приговорить ее к жизни?

Вбегает Гемон.

Гемон (кричит). Отец!
Креон (бросается к нему, обнимает его). Забудь ее, Гемон! Забудь ее, мой мальчик!
Гемон. Ты обезумел, отец! Пусти меня!
Креон (сжимая его еще крепче). Я испробовал все, чтобы спасти ее, Гемон. Я испробовал все, клянусь тебе! Она не любит тебя. Она могла бы жить. Но она выбрала безумие и смерть.
Гемон (кричит, пытаясь вырваться). Но, отец, ты слышишь, они уводят ее! Не дай им увести ее, отец!
Креон. Теперь она заговорила. Все Фивы знают, что она сделала. И я вынужден ее казнить.
Гемон (наконец вырывается из его рук). Пусти меня!

Пауза. Они стоят лицом к лицу; смотрят друг на друга.

Хор (приближаясь к ним). Нельзя ли что-то приду¬мать: сказать, что она лишилась рассудка, посадить ее в тюрьму?
Креон. Люди скажут, что это неправда. Скажут, я спас ее потому, что она невеста моего сына. Я не могу.
Хор. Нельзя ли выиграть время, заставить ее завтра бежать?
Креон. Толпа уже знает все, беснуется вокруг дворца. Я не могу.
Гемон. Что значит толпа, отец? Ведь ты властелин.
Креон. Я властелин, пока не издал закон. А потом — нет.
Гемон. Отец, но я твой сын, ты не допустишь, чтобы ее отняли у меня!
Креон. Нет, Гемон. Нет, мой мальчик. Мужайся! Анти¬гона не может больше жить. Антигона уже покинула всех нас.
Гемон. Неужели ты думаешь, что я смогу жить без нее? Неужели ты думаешь, что я примирюсь с этой вашей жизнью? Жить без нее все дни с утра до вечера? Жить без нее среди вашей суеты, болтовни, ничтоже¬ства?
Креон. Тебе нужно примириться с этим, Гемон. Каждый из нас в один более или менее груст-ный день, рано или поздно должен примириться с тем, что станет мужчиной. Для тебя этот день настал сегод¬ня... И вот ты в последний раз стоишь передо мной, как маленький мальчик, со слезами на глазах, с сердцем, полным муки... Но когда ты отвернешься, когда пере¬ступишь этот порог, все будет кончено.
Гемон (слегка отступает; тихо). Все уже кончено.
Креон. Не осуждай меня, Гемон. Не осуждай меня и ты тоже!
Гемон (вглядываясь в него, внезапно). Тот могучий бог, воплощение силы и мужества, который брал меня на руки и спасал от чудовищ и теней, неужели это был ты? Неужели это ты в те славные вечера при свете лам¬пы показывал мне книги в своем кабинете и от тебя исходил тот манящий милый запах?
Креон (смиренно). Да, Гемон.
Гемон. И все заботы, вся гордость, все книги о под¬вигах героев, — все нужно было только для того, чтобы я пришел вот к этому? Стал мужчиной, как ты гово¬ришь, и был бесконечно счастлив, что живу?
Креон. Да, Гемон.
Гемон (внезапно вскрикивает, как ребенок, броса¬ясь в его объятия). Отец, это неправда! Это не ты, это произойдет не сегодня! Нас обоих еще не приперли к стенке, когда выбора уже нет, и надо сказать «да». Ты еще всемогущ, как и в дни моего детства. Умоляю тебя, отец, сделай так, чтобы я мог восхищаться тобой, вос¬хищаться тобой, как прежде! Я слишком одинок, и мир слишком пустынен для меня, если я не могу больше восхищаться тобой.
Креон (высвобождаясь из его объятий). Все мы оди¬ноки, Гемон. Мир пустынен. И ты слишком долго во¬схищался мной. Посмотри на меня! Это и значит стать мужчиной — взглянуть однажды прямо в лицо своему отцу.
Гемон (вглядывается в него, потом отступает с криком). Антигона! Антигона! На помощь! (Убегает.)
Хор (идет к Креону). Креон, он выбежал как безум¬ный!
Креон (стоит неподвижно, глядя прямо перед со¬бой, куда-то вдаль). Бедный мальчик, он ее любит.
Хор. Креон, надо что-то сделать!
Креон. Я больше ничего не могу.
Хор. Он ушел, смертельно раненный.
Креон (глухо). Да, мы все смертельно ранены.

Входит Антигона, подталкиваемая стражниками.
Они упираются спинами в дверь, за которой слышатся крики толпы.

Стражник. Начальник, они ворвались во дворец!
Антигона, Креон, я не хочу больше видеть их лица, не хочу больше слышать их крики, я никого не хочу больше видеть! Меня казнят — разве тебе этого мало! Сделай так, чтобы я никого больше не видела, пока все не будет кончено.
Креон (выходя, кричит). Стража, к воротам! Очис¬тить дворец! (Стражнику.) А ты оставайся здесь с нею.

Два стражника выходят, за ними — Хор. Антигона остается одна со стражником, смотрит на него.

Антигона. Значит, это ты?
Стражник. Что — я?
Антигона. Последнее человеческое лицо, которое я вижу.
Стражник. Надо полагать.
Антигона. Дай, я посмотрю на тебя...
Стражник (отходит от нее, смущенно). Ладно, смо¬три.
Антигона. Это ты тогда задержал меня?
Стражник. Да, я.
Антигона. Ты сделал мне больно. В этом не было никакой нужды. Разве было похоже, что я убегу?
Стражник. Ну-ну, без болтовни! Не вы, так я был бы в накладе.
Антигона. Сколько тебе лет?
Стражник. Тридцать девять.
Антигона. У тебя есть дети?
Стражник. Да, двое.
Антигона. Ты их любишь?
Стражник. Это не ваше дело. (Начинает ходить взад и вперед по комнате. Некоторое время слышны лишь звуки его шагов.)
Антигона. Давно вы стражником?
Стражник. С тех пор, как кончилась война. Я был сержантом и остался на сверхсрочной.
Антигона. Чтоб стать стражником, нужно быть сержантом?
Стражник. Вообще-то да. Или хотя бы служить в спецкоманде. Но когда становишься стражником, те¬ряешь чин сержанта. К примеру, ежели я встречу рядо¬вого из новобранцев, он может не козырять мне.
Антигона. Вот как!
Стражник. Да, заметьте, обычно они все же козы¬ряют. Новобранцы знают, что стражник — не нижний чин. Ну а платят что нам, что спецкоманде оди¬наково, и каждые полгода полагаются наградные — вы¬плачивают жалованье сержанта. Зато стражник поль¬зуется другими выгодами. Квартира, отопление, пен¬сия, наградные... Словом, стражнику, особенно ежели у него есть жена и дети, живется лучше, чем сержан¬ту-кадровику.
Антигона. Вот как!
Стражник. Да. Вот почему сержанты со стражника¬ми на ножах. Видали вы, как сержанты воротят нос от нас, стражников? У них есть большое преимущество, их быстрее повышают в чинах. В известном смысле это верно. У нас, конечно, продвижение по службе идет мед¬леннее и труднее, чем в армии. Но вы не должны за¬бывать, что бригадир у стражников — это совсем не то, что старший сержант в армии.
Антигона (прерывает его). Послушай...
Стражник. Да.
Антигона. Я сейчас умру.

Стражник не отвечает. Пауза. Он ходит взад и вперед.

Стражник (через некоторое время снова начинает рассуждать). С другой стороны, положение стражни¬ков кое в чем, пожалуй, лучше, чем сержантов-кадро¬виков. Стражник — солдат, но в то же время он некото¬рым образом государственный служащий...
Антигона. Как ты думаешь, умирать больно?
Стражник. Не могу вам сказать. На войне те, кто был ранен в живот, сильно мучились. А я ни разу не был ранен. И это даже помешало моему повышению в чине...
Антигона. Какую смерть они выбрали для меня?
Стражник. Не знаю. Мне кажется, как будто гово¬рили, что осквернять город вашей кровью нельзя, и вас замуруют.
Антигона. Заживо?
Стражник. Да, живою.

Пауза. Стражник готовит порцию табака для жвачки.

Антигона. О могила! О брачное ложе! О мое под¬земное жилище! (Съежилась, такая маленькая посре¬ди огромной пустой комнаты. Словно ей вдруг стало холодно. Она обхватывает себя руками и шепчет.) Совсем одна...
Стражник (закладывая табак за щеку). Вас замуру¬ют в пещере Гадеса, что у городских ворот. Где самый солнцепек. Тяжеленько там будет нести караул. Снача¬ла собирались послать солдат. Но, по последним слу¬хам, как будто поставят опять стражников. Они, мол, все вытерпят! Не удивительно, что некоторые стражни¬ки завидуют сержантам-кадровикам...
Антигона (шепчет устало). Два зверька...
Стражник. Какие еще зверьки?
Антигона. Два зверька прижались бы друг к другу, чтобы согреться. А я совсем одна.
Стражник. Если вам что нужно, дело другое. Я могу позвать.
Антигона. Нет. Мне хотелось бы только, чтобы пос¬ле моей смерти ты передал письмо одному человеку.
Стражник. Как так — письмо?
Антигона. Письмо, которое я напишу.
Стражник. Ну нет! Номер не пройдет. Письмо! Ишь, чего захотели! Слишком рискованная игра для меня!
Антигона. Если ты согласишься, я дам тебе этот пер¬стень.
Стражник. Он золотой?
Антигона. Да, золотой.
Стражник. Понимаете, если меня обыщут, военного суда не миновать. Вам-то все равно, так ведь? (Осмат¬ривает перстень.) Если хотите, я могу написать в сво¬ей записной книжке то, что вы мне продиктуете. По¬том я вырву эту страничку. Если написано моим почер¬ком — дело другое.
Антигона (шепчет, закрыв глаза и невесело усме¬хаясь). Твоим почерком... (Вздрагивает.) Все это слиш-ком безобразно, слишком безобразно!
Стражник (обиженно, делая вид, что возвращает перстень). Ну, знаете, раз вы не хотите...
Антигона. Хорошо. Бери перстень и пиши. Только скорей... Я боюсь, что мы не успеем... Пиши: «Мой люби¬мый!»
Стражник (вынув записную книжку, мусолит огры¬зок карандаша). Это вашему дружку?
Антигона. Любимый мой, я решила умереть, и ты, быть может, перестанешь меня любить...
Стражник (пишет, медленно повторяя своим гру¬бым голосом). «Любимый мой, я решила умереть, и ты, быть может, перестанешь меня любить...»
Антигона. Креон был прав. Как это ужасно! Сейчас, рядом с этим человеком, я не знаю уже, за что я умираю. Мне страшно...
Стражник (ему трудно записывать под диктовку). «...Креон был прав, это ужасно...».
Антигона. О Гемон, а наш маленький мальчик. Только теперь я понимаю, как это было просто — жить...
Стражник (перестает писать). Послушайте, вы слишком торопитесь. Как же вы хотите, чтобы я успел все это записать? Ведь на это нужно время...
Антигона. На чем ты остановился?
Стражник (перечитывает). «...это ужасно. Сейчас, рядом с этим человеком...».
Антигона. Я не знаю уже, за что я умираю.
Стражник (мусолит кончик карандаша и пишет). «...Не знаю уже, за что я умираю...». Никогда не знаешь, за что приходится умирать.
Антигона (продолжает). Мне страшно... (Оста¬навливается, вдруг выпрямляется.) Нет... Вычеркни все, что написал. Пусть лучше никто никогда не уз¬нает. Это все равно, как если бы мой труп увидели обнаженным и прикасались к нему. Напиши только: «Прости!»
Стражник. Значит, конец вычеркнуть и вместо него написать: «Прости!»
Антигона. Да... Прости, любимый! Без маленькой Антигоны вам всем было бы куда спокойнее. Я люблю тебя...
Стражник. «Без маленькой Антигоны вам всем было бы куда спокойнее. Я люблю тебя». Это все?
Антигона. Да, все.
Стражник. Забавное письмецо!
Антигона. Да, забавное.
Стражник. Кому же его передать?

В это время дверь отворяется. Входят остальные стражники. Антигона встает, смотрит на них, потом на первого стражника, который выпрямляется за ее спиной, с важным видом прячет в карман перстень и записную книжку.

Ну-ну, без разговоров!

Антигона невесело усмехается, опускает голову и молча от¬ходит к другим стражникам.
Все уходят. Появляется Хор.

Хор. Ну, для Антигоны все кончено. Теперь наступила очередь Креона. Им всем суждено пройти этот путь.

Вбегает Вестник.

Вестник (кричит). Царица! Где царица?
Хор. Зачем она тебе? Что ты хочешь ей сообщить?
Вестник. Ужасную весть, Антигону только что бро¬сили в пещеру. Не успели еще привалить последние камни, как вдруг до Креона и всех, кто стоял рядом с ним, донеслись из могилы жалобные крики. Все умолкли и стали прислушиваться, потому что то не был голос Антигоны. Вновь жалобный крик донесся из глубины могилы... Все посмотрели на Креона, а он обо всем до¬гадался первым, он уже все знал раньше других и за¬кричал как безумный: «Прочь камни! Прочь!» Рабы бро¬саются оттаскивать камни, а с ними царь, весь в поту, руки разодрал в кровь. Наконец камни сдвинуты, один из них, самый маленький, упал в могилу. А там в глу¬бине на своем разноцветном поясе повисла Антигона. Красные, синие, зеленые нитки, словно детское оже¬релье у нее на шее. А Гемон стоит на коленях, обнимает ее и рыдает, уткнувшись лицом в складки ее одежды. Сдвигают еще одну глыбу, и Креон наконец может спус¬титься в могилу. Во мраке, в глубине могилы видны его седые волосы. Он пытается поднять Гемона, умоляет его. Гемон не слышит. Потом вдруг вскакивает и, черно¬глазый, удивительно похожий на мальчугана, каким он был когда-то, целую минуту молча смотрит на отца, внезапно плюет ему в лицо и выхватывает свой меч. Креон отшатнулся от сына. Тогда детский взгляд Гемона становится тяжелым от презрения, и Креон не может уклониться от него, как от клинка. Гемон смотрит на этого дрожащего старика в другом конце пещеры, по¬том молча вонзает меч себе в грудь и падает на Ан¬тигону. Они лежат в огромной луже крови, и он обнимает ее.

Входит Креон с мальчиком-прислужником.

Креон. Я велел положить их рядом. Их обмыли, и теперь они лежат, словно отдыхают, только чуть бледные, но лица их спокойны. Как новобрачные наутро после первой ночи... Для них все кончено.
Хор. Но не для тебя, Креон. Тебе предстоит узнать еще кое-что. Эвридика, царица, твоя супруга...
Креон. Добрая женщина, без конца говорит о своем саде, о своем варенье, о своем вязанье, об этих фуфай¬ках для бедняков. Прямо удивительно, сколько бедня¬кам требуется фуфаек! Можно подумать, что они ни в чем другом не нуждаются...
Хор. Нынешней зимой фиванским беднякам будет холодно, Креон! Узнав о смерти сына, царица сначала довязала ряд, потом не спеша, как она делает все, и даже спокойнее обычного отложила спицы. После этого она прошла в свою комнату, благоухающую лавандой, с вышитыми салфеточками и плюшевыми подушечками, чтобы там перерезать себе горло, Креон. Сейчас она лежит на одной из ваших старомодных одинаковых кроватей, на том самом месте, где однажды вечером ты видел ее еще совсем молоденькой девушкой, — и с той же улыбкой, может быть, чуть-чуть более грустной. Ес¬ли бы не большое кровавое пятно на подушке у шеи, можно было бы подумать, что она спит.
Креон. И она тоже... Они все спят. Ну что ж. Тяжелый выдался день. (Пауза. Глухо.) Как хорошо, должно быть, уснуть.
Хор. И теперь ты совсем один, Креон.
Креон. Да, совсем один. (Пауза. Кладет руку на пле¬чо прислужника.) Мальчик!
Прислужник. Что, господин?
Креон. Вот что я тебе скажу. Они этого не понимают. Когда перед тобой работа, нельзя сидеть сложа руки. Они говорят, что это грязная работа, но если мы не сделаем ее, кто ж ее сделает?
Прислужник. Не знаю, господин.
Креон. Конечно, не знаешь. Тебе повезло! Никогда ничего не знать — вот что было бы лучше всего. Тебе, наверно, не терпится стать взрослым?
Прислужник. О да, господин!
Креон. Маленький безумец! Лучше всего было бы никогда не становиться взрослым.

Вдали бьют часы.

(Шепчет) Пять часов. Что у нас сегодня в пять?
Прислужник. Совет, господин.
Креон. Ну что ж, раз назначен совет, мой мальчик, пойдем на совет.

Они выходят. Креон опирается на плечо прислужника.

Хор (подходя к авансцене). Вот и все. Это правда, без маленькой Антигоны им всем было бы так спокойно. Но теперь все кончено. И они все-таки спокойны. Те, кто должны были умереть, умерли. И те, кто верили во что-то, и те, кто верили совсем в другое, и даже те, кто ни во что не верили и попали в эту историю, ничего в ней не понимая. Все одинаковые мертвецы — застыв-шие, бесполезные, гниющие. А те, кто остались еще в живых, понемногу начнут забывать их и путать их име¬на. Все кончено. Антигона теперь обрела покой, и мы никогда не узнаем, что ее мучило. Ей отдан последний долг. Грустная тишина воцарилась в Фивах и в опустев¬шем дворце, где Креон станет ждать своей смерти.

В то время как хор говорит, входят стражники. Они садятся на скамью, ставят рядом фляжку с красным вином, сдвигают шапки на затылок и начинают играть в карты.

Остались только стражники. Им все это безразлич¬но. Их дело — сторона. Они продолжают играть в карты.

Стражники увлечены игрой.
» Информ-строка
» Форма входа

» Календарь
«  Март 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
» Музыка
» Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Copyright MyCorp © 2024Бесплатный конструктор сайтов - uCoz