МАРК КРОПИВНИЦКИЙ

В ДУРАКАХ ОСТАЛИСЬ

ШУТКА-ОПЕРЕТТА

в трех действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Максим К у к с а, богатый мещанин, мельник, вдовец.

О р и ш к а, его старшая дочь, лет 19.

Степан Д р а н к о, богатый мещанин, коваль, вдовец.

Г о р п и н а, его старшая дочь, лет 18.

А н т о н, батрак Куксы, молодой парубок.

В а с и л ь, батрак Дранко, молодой парубок.

С к а к у н е ц, волостной писарь.

Н е ч и п о р, захожий человек, лет 30.

Гости и народ.

Действие происходит на окраине местечка

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

По обе стороны сцены плетни, из-за которых выглядывают хаты, повети, амбары, хлевы и проч. Под плетнями лавочки. Слева двор Куксы, справа - Дранко. За усадьбой Куксы видна водяная мельница, за усадьбой Дранко - кузница.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Из мельницы выходят Кукса и Антон.

К у к с а. Вот так-то, значит, милый мой козаче:

Куда я ни гляну, где ногой ни стану,-

Неправда панует да правду шельмует.

А н т о н. Ох, верно, хозяин, что и так бывает,

Это вы сказали, как пером списали.

К у к с а и А н т о н (вместе).

Ох, тяжко, тяжко жить на свете тяжко. (2 раза)

К у к с а. Словно шашель точит, точит сердце, душу

Разум так сдавило, как пестом папушу,

А что дальше будет, разве знают люди?

А н т о н. Ох, верно, хозяин, что и так бывает,

Это вы сказали, как пером списали

К у к с а. Присматривай, присматривай, говорю я тебе, пуще ока береги!

А н т о н. Да уж не беспокойтесь, хозяин, никто вам так не угодит, как я; можете на меня положиться, как на каменную гору.

К у к с а. Вот одного я только не возьму в толк: за что ты так ненавидишь весь бабский род?

А н т о н. За что? Это долго рассказывать! А только как увижу молодицу, а тем паче дивчину, так с души и воротит, точно муху проглотил. А ваших дочек ненавижу оттого, что очень уж вы мне, хозяин, полюбились, и жаль мне вас, прямо беда как жаль, что вы так с ними маетесь.

К у к с а. Ох, и маюсь же!.. А ты не в обиде на меня, что я тебя частенько роняю, а не то и в зубы ткну?

А н т о н. Упаси боже! Хозяин может и спать и гулять, на то он и хозяин; а батраку положено день и ночь работать.

К у к с а. Разумно рассуждаешь.

А н т о н. С нашим братом, батраком, без брани да без зуботычины нельзя. Нас надо бить, да еще и как следует, потому--мы дурни!

К у к с а. Три месяца ты мне служишь, а я так тебя полюбил, как родного сына.

А н т о н (целует ему руку). И я скажу, что не знаю, любил ли я своего отца так, как вас люблю. (Помолчав.) Давно уже хочу я у вас спросить, потому - знаю, что вы один на всем свете скажете мне истинную правду: к чему эти бабы на земле водятся?

К у к с а. И верно, к чему они?

А н т о н. Без баб, думается, лучше бы жилось на свете.

К у к с а. Лучше бы? Да ! Да!

А н т о н. Так на что ж они, эти бабы?

К у к с а. Не скажу, голубчик, не скажу! Сколько раз и я раздумывал над этим запутанным делом... Известно, бог сотворил!

А н т о н. На соблазн?

К у к с а. Вот-вот! За самый хвост поймал... Именно на соблазн!

А н т о н. Ну, спасибо, что вы мне это пояснили; а то я ломаю себе голову, ломаю... Теперь вы и язык мне развязали. .. Вот хотя бы про Оксану сказать, соседскую наймичку. ..

К у к с а. А что такое?

А н т о н. Да я позавчера видел, как вы там, под навесом, с нею женихались.

К у к с а (встревожено). Что? Видел?

А н т о н. И слышал, как вы сказали, что купите модного ситцу на юбку и платок...

К у к с а. Слышал? (В сторону.) Попался! (Антону.) Так ты слышал? Гляди же, не проговорись соседу Дранко. Это я хочу переманить ее к себе в работницы.

А н т о н. Зачем же вы меня дурачите? Видите, как я перед вами всю душу открываю, а вы... Ведь я же слышал, как вы ей сказали: «Выйди, как стемнеет, на леваду...»

К у к с а. Не говорил!

А н т о н. Нет, сказали, именно что сказали!

К у к с а. Ей-ей, про леваду я ни слова не говорил!

А н т о н. Ну, может, мне только послышалось... Однако я тогда сразу же подумал: не дьявол ли то, в девичьей корсетке, искушает моего хозяина?

К у к с а. А что ты думаешь, очень может быть...

А н т о н. Пойду-ка я, думаю себе, к попу и попрошу его, чтоб отмолил моего хозяина.

К у к с а. К попу? Ты что, одурел?

А н т о н. Да я ж еще не ходил, только собирался с духом. Я знаю, поп вас считает человеком богомольным и богобоязненным...

К у к с а. Да, да... Я такой и есть, такой и есть! Ты к попу не ходи, а я лучше сам ему на духу признаюсь.

А н то н. Пускай бы еще эта Оксана ко мне липла, так не диво: я все-таки холостой и молодой опять же; а что ж ее к вам тянет?

К у к с а. Искушение, дьявольское искушение!

А н т о н. Уж не лысина ли ваша?

К у к с а (грозно). Что такое?

А н т о н. Я того... оговорился!.. Я хотел спросить: не денежки ли ваши ее искушают?

К у к с а. Какие денежки?

А н т о н. А те, что вы на прошлой неделе переносили ночью на леваду, в глиняном горшочке...

К у к с а. Не переносил!

А н т о н. Вот только жаль, что я не видел, куда вы тот горшочек спрятали.

К у к с а. Не видел?

А н т о н. Кабы я видел, так тут же взял бы их.

К у к с а. Взял бы?

А н то н. Чего вы так перепугались? Я ж говорю, взял бы их, принес вам и сказал бы: прячьте получше ваши капиталы!

К у к с а. Правда?

А н т о н. Я сроду не врал.

К у к с а (смотрит на него). Не разберу я тебя, что' ты за человек...

А н т о н. Я? Сама правда!

К у к с а. Может статься, может статься... Ну и боек же ты на язык!

А н т о н. О, я на языке, что на органе!

К у к с а. Вижу, вижу! Музыкант! Хе-хе-хе! А ну, погляди-ка мне в глаза.

Антон смотрит.

Похоже, что не врешь. Ну, так я пойду, пожалуй, а ты тут приглядывай за девчатами.

А н то н. Да не бойтесь - глаз не спущу! И рад бы хоть одному глазу отдых дать, да так меня бабы допекли, что навек сон отбили.

К у к с а. Ну, прощай пока.

А н т о н (догоняет и кричит). Послушайте, хозяин!

К у к с а. Что еще там такое?

А н т о н. Вы уж, пожалуйста, не трогайте этой Оксаны, чтоб ей пусто!

К у к с а. Соблазн, чистое наваждение! Да чтоб ей... Навязалась, а люди и пойдут языки чесать... (Уходит.)

А н т о н. Ну, коли б мне удалось тебя поймать еще хоть на одном грешке, мы бы с тобой потягались!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Антон и В а с и л ь, выходит из кузницы.

А н т о н. Ну?

В а с и л ь. Ни ну, ни тпру!

А н т о н. Плохо контора пишет! Ну, а я своего жеребца понемножку

Взнуздываю. Вот-вот уже и удила надену.

В а с и л ь. А знаешь, братуха, я кое-что придумал!

А н т о н. Что, говори!

В а с и л ь. Коли дело ни туда и ни сюда, так надо пускаться на хитрости.

А н т о н. Я уже давно это вижу, так и веду. Потому на свете людей,

бедных деньгами и хозяйским достатком, куда больше, нежели

богатых, а уж умом обиженных - сколько угодно. И у тех, что живут в достатке, странная такая натура подчас: они и шага ступить не могут без поводыря, а иные еще и сердятся, что их не водят за нос.

В а с и л ь. Как это так? Я что-то в толк не возьму.

А н т о н. А вот рассуди. Скажу, например, про моего хозяина: не уверил бы я его, что ненавижу весь бабский род, разве отдал бы он мне под присмотр своих дочек?

В а с и л ь. А ведь, правда!

А н т о н. Он сначала боялся выйти со двора, мучился, сердешный, не спал спокойно, не ел, не пил... Все ему казалось, что его дочки за хлопцами бегают. А теперь ушел он без всякой опаски. Стало быть, я вожу его за нос ему же на пользу.

В а с и л ь. Ну и хитер!

А н т о н. Да ведь и ты на хитрости пускаешься?

В а с и л ь. Своими хитростями я только себя и обманываю. Скажу тебе, братуха, что без Горпины мне - хоть головой в прорубь!..

А н т о н. Вот еще что выдумал! Пускай те на себя руки накладывают, о ком есть кому тужить, а наш брат, горемыка, помрет не своей смертью, так еще скажут: «Туда ему, бездельнику, и дорога!» Я тоже люблю Оришку, а что ж поделаешь? Приходится изворачиваться: нельзя через тын, пробуй из-под тына!

В а с и л ь. Ты мне каждый день одно твердишь. Говорю тебе, что мне ждать уже невтерпеж!.. Нет, я решил! Вот понесу сейчас работу в местечко, так забегу к писарю: он мне сродни, и уж что-нибудь посоветует. Я слышал, что мой хозяин не сегодня-завтра ждет жениха из города: который должен приехать сватать Горпину.

А н т о н. И мой нет-нет да обронит словечко про какого-то жениха, и тоже из города.

В а с и л ь. Пойду, поклонюсь писарю в ноги, пусть вызволяет нас обоих.

А н т о н. Каким способом?

В а с и л ь. Это уж ему знать. (Уходит.)

А н т о н. А может, писарь и правда что-нибудь придумает? Слышал я, что они на эти штуки великие мастера. Что ж это Оришка не выходит? Ведь сказала: «Как только батько со двора, я тут же и выбегу». (Увидел Оришку.) Иди, Оришка, не бойся! Батько вон где уже, чуть виден. Пошел по людям деньги собирать за помол, так, может, и вовсе загостится…

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Оришка и Антон.

О р и ш к а. Ох, я вся так и дрожу!

А н т о н. Бог знает, чего ты боишься!

О р и ш к а. А как же! Несчастливая наша доленька, и поговорить, вдосталь не дадут.

А н т о н. Что ж, когда батько твой все, вишь, гнет к тому, чтобы высватать дочек за богатеев или купцов!

О р и ш к а. Ох, горюшко тяжкое! Выдам тебя, говорит, хоть за старого да беззубого, лишь бы деньги водились.

Далее»