О р и ш к а. Бог с тобой, Антон, что это ты говоришь? Ты на меня за что-то сердишься? И потому так меня обижаешь? Разве я тебя в чем обманывала?
А н т о н. А разве нет? На смех я тебе дался, что ли? Вот и вчера целехонькую ночь бродил по леваде, а ты не вышла! А я хожу, как дурак... Чуть не до света шатался да песни пел. (Помолчав.) Ну, Оришка, как, подумала ты о том, что я тебе говорил?
О р и ш к а. Скажу отцу прямо: отдайте меня за Антона.
А н т о н. Когда ж это будет?
О ри ш к а. Вот только выберу минутку, когда они не будут сердитые.
А н т о н. Ну, это как раз выйдет на святого Юрия, когда рак свистнет!
О р и ш к а. Они иногда бывают очень добрые.
А н т о н. На Касьяна, да и то утром рано!
О р и ш к а . Я им прямо скажу, что не переживу разлуки с тобой!
А н т о н. Переживешь!
О р и ш к а. Ох, как обидны мне твои речи! (Поет.)
Что же, милый, ты терзаешь
Сердце тяжкой мукой?
Или вправду ты считаешь,
Что близка разлука?
А н т о н. Хоть считаю, не считаю,
Сердца не принудишь:
Все-то ноет, все-то рвется,
Все змеею вьется.
И его не успокоит
Ни дурман, ни мята,
Только смерти зелье злое
Для него отрада.
О р и ш к а. Смерть? Зачем?
Пускай надежда
Душу согревает.
Без нее ведь, как без солнца,
Сердце увядает.
А н т о н. Потерял уже надежду,
Помыслы оставил,
Только сердце рвется, рвется,
То застонет, то сожмется...
И его не успокоит
Ни дурман, ни мята,
Только смерти зелье злое
Для него отрада.
О р и ш к а . Будет, милый, убиваться,
Будет, мой соколик.
Может, нам господь всевышний
Пошлет счастье-долю!
О р и ш к а и А н т о н (вместе).
Погляди же, милосердный,
Как тяжка судьбина,
Помоги же с сердцем сердцу
Слиться воедино
Сколько я ни умоляю,
Не слабеют муки,
Нет предела им ни края,
Не снести разлуки (2 раза)
А н т о н. И все же боюсь я тебе поверить. Нет у меня на сердце покоя.
О р и ш к а. (оглянувшись) Ой, беда, батько уже домой возвращаются!
А н т о н. Неужто правда? (поглядев в ту сторону) И верно! Уже его черт несет. Слушай , Оришка, давай напропалую? Не хочешь? Что же ты молчишь?.. Ты видишь, что сердце мое огнем горит? Ну, как знаешь, а только вот что: хоть умри, а чтобы вышла сегодня на леваду!
О р и ш к а. Выйду. Умру, а прилечу, орел мой.
Уходят
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ.
Кукса входит озабоченный и присаживается на лавку.
К у к с а. Устал! Нетак от ходьбы, как от думок тех, от забот. Куда ни пойду, а забота ноги домой заворачивает. (поет)
Разве мог я думать,
Мог ли я гадать,
Что вот так под старость
Придется горевать.
За что ж, за что, за что
Ты меня караешь,
В могилу вгоняешь,
Силы отнимаешь,
Господи за что?
Был и я счастливый.
На душе покой.
Не знавал печали, пока был холостой.
На что ж, на что, на что
Было мне жениться,
Детьми обзаводиться,
Весь свой век крутиться,
Господи, на что?
Томлюсь я и страдаю
Уже который год.
Бьюсь - за что не знаю! -
Как рыба об лед.
Куда ж, куда, куда
Деваться мне с тоскою,
С обузою такою -
С моей семьей большою,
Господи, куда?
Ай-ай Не поможет, милый боже, и восковая свечка. И за какие грехи
покарал меня господь этим никудышным зельем? Ну, пускай бы, скажем, одна, пускай бы две... Ну, три еще так-сяк! А то ведь пять! Оришка, Палашка, Оксана, Тетяна да еще Ивга! Ну, как ты с ними управишься? Это же не то что, как, примерно, бывает на мельнице, поломается там что-нибудь, кулак или порхлица: тюкнул раз, тюкнул два - и починил. А тут - каждодневно, каждочасно - беда!..
А н т о н (с мельницы). Хозяин! Уже Гаврилово жито готово; чье теперь
засыпать: лавочника или дьячка?
К у к с а. Засыпай лавочниково! С него скорее деньги получишь, а к дьячку находишься...
Антон скрывается. Кукса оглянулся.
Как это Антон заметил, что я деньги перепрятывал? Хорошо, что я после того их перепрятал еще раз!
Антон подкрадывается сзади и смотрит из-за спины.
(Думая, что там собака, кричит.) Пошел, Рябко! Сколько ж это мне не хватает до пяти тысяч? Сейчас принес сорок семь рублей. (Опять кричит.) Пошел, Серко! Да в маленьком сундучке под замком шестьсот тридцать четыре, да в горшочке на леваде четыре тысячи...
А н т о н ( из- за спины). А как смелю лавочнику, тогда чье засыпать?
К у к с а (прячет деньги). Чье хочешь!
Антон уходит.
Нет, пожалуй, как буду спать ложиться, тогда и посчитаю; нет лучшей поры деньги считать, нежели ночью,- никто не мешает! (Помолчав). Вот старшая дочка, Оришка, та уже совсем поспела, насчет парубков так и горит... А за ней уже и вторая кверху тянется, что твой лопух! Известно, это зелье когда поспело, так скорей его со двора, потому, как перестоит, никто не позарится... А женихов, как назло, нет и нет! Тут, как говорится, отдал бы и за кота, только б шуба золота. Ну что бы к Антоновой стати да денег рублей хоть пятьсот, да волов пары три, да земельки... Вот был бы зять!.. А правда ли Антон так баб ненавидит? Как это он подстерег меня с Оксаной? Уж так, кажись, оберегаешься,- однако подстерег. Видно, недаром даны мужику два глаза. А я все же думаю, что на бабу и двух глаз мало,- такое уж это проклятущее зелье, что за ним и в четыре не углядишь. Вот хотя бы сказать про мою покойную жинку.
О р и ш к а (из хаты). Тату! А мне где взять муки на вареники: на мельнице или...
К у к с а. Не терпится тебе на мельницу?.. Тьфу! Все забываю, что у меня Антон служит; ну, с этим не побалуешь. (Кричит.) Сходи на мельницу, пускай Антон наберет ковш из чьего-нибудь там мешка. Иди, иди, да поцелуй его! (Хохочет.)
О р и ш к а. С какой радости? Сами с ним целуйтесь, если он вам так нравится. (Идет.)
К у к с а (смеется). Верно, уж как-нибудь схватила от него дулю!
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Кукса и Дранко.
Д р а н к о (у себя во дворе кричит). И слушать не хочу! Знаю я, какие грибы собирать идешь. Сиди в хате, как пришитая! Что? Ну-ну, ты у меня поговори! Что? Таки пойдешь? Тогда можешь домой не возвращаться!
К у к с а. Что это мой сосед так расходился?
Д р а н к о (выходит). Наказание господне! Ни днем, ни ночью глаз не сомкни, так и стереги, что твой пес.
К у к с а. Добрый день вам, сосед.
Д р а н к о. Нет, мне уж, должно, вовеки доброго дня не видать.
К у к с а. А что такое случилось?
Д р а н к о. Отвяжитесь вы от меня! Липнете ко мне все время, что смола к подосине; каждый день лезете со своими вопросами, как угольная пыль в глаза!.. Сдается, вам давно уже известна моя забота.
К у к с а. А, так вы все о том?
Д р а н к о. Да уж, не об ином! У вас вон от пятерых забот полон рот, даже голова облезла, а у меня их семь. Я уж не раз говорил, лучше б у меня кувалда на десять кусков разлетелась, нежели такая каждодневная прокалка.
К у к с а. Да пусть бы у меня, что ни день, лотки в щепу разносило, шлюзы засасывало!
Д р а н к о. Ну, что вам!
К у к с а. Как это что? Вот тебе и здравствуйте!
Д р а н к о. У вас же их только пять!
К у к с а. Но ведь пять!
Д р а нк о. Однако же не семь.
К у к с а. Да ведь пять, говорю!
Д р а н к о. Однако ж не семь, говорю! Гапка, Приська, Горпина, Хотина, Секлета, Ялина да еще Хивря!
К у к с а. Оришка, Палашка, Оксана, Тетяна да еще Ивга- Оно, конечно...
Д р а н к о. То-то и оно! Целая армия!
К у к с а. Полный эскадрон! Да ведь, говорю, и пять в расчет надо взять.
Д р а н к о. Да ведь, говорю, и семь - по бублику всем... Хоть бери нагружай воз, притяни сверху жердью, да и вези на базар. Этакое жигало заполучить в печенку!
К у к с а. В голове словно в десять ступ толкут. Дранко. Пускай бы толкло, черт с ним, а тут сердце у тебя с досады все в шлак перегорело.
К у к с а. Не хотите ли понюхать свеженького? (Подносит тавлинку.)
Д р а н к о. Ладно! Я уже и без табака чихаю. (Нюхает.) Я ж говорю, пусть была бы одна...
К у к с а. Ну и две тоже ничего.
Д р а н к о. Да и три оно еще не велика печаль.
К у к с а. Три еще так-сяк.
Д р а н к о. Так же не семь?
К у к с а. Да и не пять?
Д р а н к о. Но ведь не... Апчхи! (Чихает.)
К у к с а. На здоровьечко!
Д р а н к о. Благодарствую, крепкий табак. У кого брали?
К у к с а. У Свирида.
Д р а н к о. У того, что четырех дочек имеет? Бедняга, верно, нарочно такой крепкий делает табак, чтоб заглушить свое горе.
К у к с а. Ага! Со стеклом! Стекло от разбитых стаканов толчет и подмешивает в табак, чтоб... чтоб щипало в носу. Потому так, говорит, уже не берет.
Д р а н к о. До всего доходит искусство.
К у к с а. Истинно... Мир вперед идет.
Д р а н к о. А что, как новое веретено?
К у к с а. Чиркает понемножку.
Д р а н к о. Чиркает?
К у к с а. Эге, чиркает... … Продолжение »